Россия всегда славилась сильной педагогической школой. Люди самых разных возрастов и профессий с теплотой и признательностью вспоминают своих учителей и наставников.

«Было бы неверно не вспомнить о нашем великом земляке Льве Николаевиче Толстом», – считает щёкинский краевед Константин Майоров.

В Государственном архиве Тульской области он нашёл немало интересных фактов о школе для крестьянских детей, открытой в Ясной Поляне писателем.

 

Впервые Лев Николаевич Толстой «завёл школу» (по его словам) для крестьянских детей в 1849 году.

Это была не официально открытая школа, а организованные 21-летним помещиком в своей усадьбе уроки для детей крепостных крестьян. 

Один из учеников той школы, яснополянский крестьянин Ермил Базыкин, вспоминал: «Нас, мальчиков, было человек 20, учителем был не сам Лев Николаевич, а Фока Демидыч, дворовый человек…Старик ничего, хороший был, учил он нас азбуке, счёту, священной истории. Захаживал к нам и Л. Н., тоже с нами занимался, показывал грамоту. Ходил через день или два, а то и каждый день. Помню, мы писали на досках мелом, а он смотрел, кто из нас лучше пишет. Любил он с нами в перемену возиться... Нам было с ним весело, интересно, а учителю он завсегда приказывал нас не обижать. Проучился я у него зимы две».

Эта «толстовская» школа просуществовала недолго. Молодой граф был человеком увлекающимся: одним из его новых увлечений стала музыка. Лев Толстой  неплохо играл на рояле и прилежно занимался музыкой по 3-4 часа в день. В то время он написал в своём дневнике: «Я желал бы достичь высшего совершенства в музыке». 

Затем была поездка на Кавказ, служба в артиллерийской батарее со старшим братом Николаем. К этому времени относится его первый писательский опыт – первое произведение «Детство» в июле 1852 года Толстой отправил в редакцию самого популярного в то время журнала «Современник».

После двухлетней службы на Кавказе, где молодой граф участвовал во многих стычках с горцами, последовал перевод в Крым, началась война.

В 1856 году храбрый офицер-артиллерист увольняется из армии.

К идее открыть школу для крестьянских детей Лев Николаевич возвращается только в 1857-м.       

23 июля он записал в дневнике: «Главное – сильно, явно пришло мне в голову завести у себя школу в деревне для всего околотка и целая деятельность в этом роде…»

Об открытии Яснополянской школы написал в своих воспоминаниях Василий Степанович Морозов: «В 1859 г. ранней осенью нам оповестили по деревне Ясная Поляна о желании Льва Николаевича…открыть школу и о том, чтобы желающие дети приходили учиться, что школа открывается бесплатная. Я помню, какая была суматоха. На деревне начались сходки, начались разные толки, суждения. – Как? Почему? Не обман ли, какой? Но затем толки улеглись, и ребята стали собираться в школу, надевали чистые рубашки, новые лапти, намазывали головы маслом. Шествие тронулось, и я позади всех, провожаемый своей сестрой. Через несколько минут мы стояли перед барским домом…На крыльце появился человек,… наш учитель. Все обнажили головы и низко поклонились. Я с замиранием сердца ухватился за сестру, держась её сзади, и стоял за ней, как за маленькой крепостью. – Здравствуйте! Вы привели своих детей? – обратился Лев Николаевич к родителям. – Так точно, васятельство, – отвечали старшие с поклоном».

Школа разместилась в двухэтажном каменном доме усадьбы, две комнаты были заняты классами, одна кабинетом и две учителями.

 В школу набралось пятьдесят учеников, их количество всё время увеличивалось.  

Лев Толстой так описывал своё впечатление о школе: «Есть и у меня поэтическое, прелестное дело, от которого нельзя оторваться – это школа. Учитель учит по моим советам, но всё-таки не совсем хорошо, что и дети чувствуют. Они меня больше любят. И мы начинаем беседовать часа 3-4, и никому не скучно. Нельзя рассказать, что это за дети – надо их видеть. Классы положены с 8-ми до 12 часов и с 3-х до 6-ти, но всегда идут до двух, потому что нельзя выгнать из школы – просят ещё. Вечером же часто больше половины остаётся ночевать в саду, в шалаше. За обедом и ужином и после ужина мы – учителя – совещаемся. По субботам же читаем друг другу наши заметки и приготовляем к будущей неделе».

Школа полностью занимала Толстого, это отразилось в его письме к поэту Афанасию Фету в марте 1860 года: «Мои занятия школой принимают в моей голове большие размеры».

Весной 1861 года Лев Николаевич решил официально оформить существование Яснополянской школы, которая была им открыта частным образом, без надлежащего разрешения. 12 мая он записал в дневнике: «Подал прошение о школе. Я – приходской учитель».

Той же весной 1861 года Лев Толстой подал прошение о разрешении издания педагогического журнала «Ясная Поляна». Каждый номер предполагалось издавать в двух выпусках: «Ясная Поляна. Школа» и «Ясная Поляна. Книжка». В «Школе» предполагалось печатать статьи с описанием опыта работы и методики преподавания. В «Книжках» – издавать оригинальные, переделанные и переведённые материалы – от пословиц и сказок до популярных статей по разным наукам.  

Подводя итоги 1861-1862 учебного года, Толстой 7 августа 1862-го писал своей двоюродной тётке Александре Андреевне Толстой: «Все это шло год – посредничество, школа, журнал, студенты и их школы, кроме домашних и семейных дел. И всё это шло не только хорошо, но отлично. Я часто удивлялся себе, своему счастью и благодарил Бога за то, что нашлось мне дело тихое, неслышное и поглощающее меня всего. К весне я ослабел, доктор велел мне ехать на кумыс».

В мае 1862 года Лев Николаевич выехал в Самарскую губернию для лечения кумысом в башкирское кочевье на реке Каракалык.

Во время его пребывания на отдыхе 6-7 июля в усадьбе Толстых в Ясной Поляне был произведён обыск с целью обнаружения подпольной типографии, нелегальной литературы и лиц, подозреваемых в революционной деятельности.

Этот обыск стал, вероятно, одной из причин, побудивших Льва Николаевича прекратить работу в Яснополянской школе. Другими обстоятельствами, вызвавшими временный отход Толстого от педагогической деятельности, было начало работы по написанию романа «Война и мир» и женитьба на Софье Берс. О решении писателя свидетельствуют дневниковые записи Толстого за октябрь – декабрь 1862 года. «1 октября: «С студентами и с народом распростился», 15 октября: «Журнал решил кончить, школы тоже – кажется».

 Очевидно, занятия в Яснополянской школе совершенно закончились весной 1863 года, с началом полевых работ, когда крестьянские дети должны были помогать своим родителям.

Лев Толстой осенью 1863 года пишет в письме к графине Александре Андреевне Толстой: «Детей и педагогику я люблю, но мне трудно понять себя таким, каким я был год тому назад. Дети ходят ко мне по вечерам и приносят с собой для меня воспоминания о том учителе, который был во мне и которого уже не будет. Я теперь писатель всеми силами своей души, и пишу и обдумываю, как я ещё никогда не писал и не обдумывал».