В конце октября 1941 года немецко-фашистские войска начали занимать населённые пункты Крапивенского и Щёкинского районов. Их небольшие подразделения входили в деревни и сёла, солдаты селились в лучшие избы, выгнав оттуда женщин, стариков и детей. В зданиях побольше – школах, клубах – размещались госпитали для раненых немецких военных,  штабы, комендатуры. Так начинался мрачный и тяжёлый период в истории нашего района - пятидесятидневная  вражеская оккупация,  продолжавшаяся до середины декабря  1941 года.

Об этом времени написано немного, хотя в архивах хранятся тысячи документов, составленных  сотрудниками госбезопасности, расследовавших преступления нацистов на щёкинской земле. Ещё меньше известно о подвигах людей, самоотверженно спасавших от фашистских оккупантов советских солдат, коммунистов, партизан.

Одну из таких историй  услышал Анатолий  Андреевич Климов, ветеран правоохранительных органов, участник контртеррористической операции на Северном Кавказе. Сегодня он рассказывает её нашим читателям.

 В начале ноября 1941 года  небольшая деревенька Юрьевка жила своей  военной  жизнью. Мужчины ушли на фронт, на месте остались, в основном, женщины, дети и старики. На подступах к Туле шли бои, и ночью деревенские жители  видели огненные всполохи  от пушечной стрельбы и больших пожаров. Радио не было, газеты в деревню не привозили, и никаких вестей с фронта сюда не приходило. Всё это тревожило жителей деревни – знали только, что Красная армия с боями отступала. И они беспокойно ждали возможного появления  немцев.

В один из дней первой недели ноября, примерно в полдень,  на окраине деревни появились несколько немецких солдат. Но вскоре,  убедившись, что советских военных здесь нет, они уехали в сторону соседней деревеньки Нератное, что в полутора километрах от Юрьевки.

Дорог после недавнего сильного снегопада никто не чистил, и на снегу оставался только накатанный санный след.  Добраться по такому пкти в Юрьевку было непросто,  и люди стали поговаривать, что немцы в деревню не придут.

Однако к вечеру со стороны Тележенки приехало немало конных подвод с солдатами, лошади притащили  два орудия. Вездесущие местные ребятишки насчитали примерно 150 хорошо вооружённых фашистов. Они быстро стали размещаться по домам. Стали слышны крики жителей – кого-то выгоняли на улицу, а кто-то из стариков даже пытался вступить с чужеземцами  в рукопашную схватку.

Мороз уже стоял под минус 30 градусов, но захватчики с мирными жителями особенно не церемонились: под угрозой оружия  выгоняли в сараи и земляные подвалы. Были слышны даже выстрелы, но никто, к счастью, не был ранен или убит.

Утром следующего дня немцы начали отстреливать скотину себе  на еду: поросят, кур, гусей и прочую живность. Жителей заставляли разваливать сараи, чтобы топить печи в занятых избах.  

Солдаты в чужой форме прямо на улице стали срывать  с женщин и стариков  тёплую одежду, шапки, платки и укутывались в них, спасаясь от сильного ветра и  крепкого мороза. Женщины и дети, изгнанные их своих домов, прятались в подвалах,  уцелевших сараях, кого-то приютили соседи.

 Я в детстве много слышал о злодеяниях оккупантов в моей родной деревне. Старожилы мне рассказали,  что Юрьевку в ноябре 1941 года заняло подразделение венгров под командованием немецких офицеров.

Солдаты арестовали  несколько человек, среди которых были руководители местного  колхоза, и посадили их в подвал.  Правда, через  пару дней им удалось сбежать из-под ареста. Среди них была и моя родственница Екатерина Иосифовна Коростелёва.  После войны она работала председателем сельсовета и пользовалась большим уважением земляков.

В середине ноября  со стороны деревни Хатунка  в Юрьевку приехало несколько конных подвод, на  которых под охраной венгерских солдат  находились молодые ребята и девчонки. Их загнали в большой сарай и поставили караул.

Спустя несколько часов деревенские  женщины узнали, что этих ребят  16-18 лет  везут на работы в Германию. Их не кормили,  да и одеты они были довольно легко. Женщины попытались передать в сарай хоть какую-нибудь еду и одежду. Охранники часть еды арестованным передали, а потом выстрелами в воздух отогнали  женщин от сарая.

Помочь  узникам хотели все, но решилась на это только Анна Денисова. По рассказам односельчан, она была боевая, смелая, про неё в деревне говорили: «Палец  такой в рот не клади!»

Анне Ивановне в то время  было 43 года, муж  - на фронте.  Не смогла она безучастно смотреть на страдания ребят, замерзающих в сарае.

Ночью, спасаясь от мороза, солдаты, охранявшие подростков,  ушли греться в ближний дом. И Анна Ивановна  в одиночку начала разбирать угол сарая.  В нашей деревне стены делали  из крупных прутьев. Прочно сплетали,  потом утепляли, так что  разобрать стену было совсем непросто.

Рассказывают, что мороз той ночью был сильный, и фашистские солдаты не торопились уходить из тёплого дома. Анна Ивановна  голыми руками  ломала толстые прутья,  расширяла  лаз, чтобы в него смог протиснуться подросток.

Мы, наверное, никогда не узнаем, о чём думала  бесстрашная женщина, когда в 30-градусный  мороз спасала чужих детей от верной смерти. Сама Анна никогда и никому не рассказывала об этих  страшных  минутах, когда внезапно мог появиться вражеский солдат, который без сомнения выстрелил бы в смелую женщину.

 Наверное, совершить этот подвиг  ей помогло то жертвенное  чувство, которое присущее  многим русским  женщинам  – сам погибай, а ребёнка  спасай… Тот, кто умеет жертвовать, тот способен на подвиг, а жертвенность есть проявление любви.

 Сколько прошло времени – неизвестно. Наверное,  Анне казалось, что время остановилось: руки  она перестала чувствовать очень скоро, но работу не прекращала.  Когда поняла, что лаз готов – негромко позвала ребят  вылезать  на улицу. Из сарая выползли только десятеро, остальные, вероятно,   не решились.

Анна Ивановна предложила пленникам бежать в сторону Хатунки, но никто из ребят не захотел в мороз идти в незнакомую деревню.  И тогда  она  спрятала  всех в подвале, который находился под её сараем. В подвал она принесла сено и солому, показала кадки с квашеной капустой и огурцами, оставшуюся  свёклу и морковь. Крышку подвала закрыла  соломой  и ушла.

В ту ночь Анна Ивановна ещё  долго не ложилась – ветками заметала  следы на снегу у сарая и на дороге. Видимо, сделала она это добросовестно, потому что утром следующего дня фашисты обыскали всю деревню, осмотрели дорогу, сараи, подвалы, но беглецов не нашли.

После этого оставшихся  пленников посадили на подводы и увезли в сторону деревни Тележенка. Жители пытались бросить ребятам что-нибудь из еды, но охранники их отогнали выстрелами.

После этого случая в деревне были усилены патрули, которые заходили  в крестьянские дома с проверками. Следующей ночью Анна Ивановна спустилась в подвал,  приказала мальчикам вырыть выгребную яму в углу, принесла им кое-какой еды и воды. Пообещала, что будет выводить их на воздух каждую ночь.

Но как не старалась Денисова хранить спасение ребят в тайне, соседи быстро поняли, кто находится у неё в подвале.

Кто-то стал её осуждать,  даже угрожать, кто-то встал на её сторону. Но, слава Богу, никто не рассказал об этом оккупантам. И односельчане ночами, а иногда и днём,  приносили небогатую деревенскую еду и просили передать её ребятам. Конечно,  это были крохи по сравнению с тем, что требовалось спасённым мальчишкам и девчонкам.

Так прошло несколько недель. Полуголодные  подростки замерзали в подвале в полной темноте. Анна Ивановна, как могла, помогала им, каждую ночь выводила на свежий воздух. Ребята в подвале начали болеть, но лечить их не было никакой возможности.

А вскоре местные жители услышали  приближающуюся артиллерийскую канонаду, и  по беспокойному поведению вражеских солдат поняли, что Красная армия уже близко...

Надежда на скорое освобождение подбодрила и Анну Ивановну, и спасённых ею подростков.  Наконец,  декабрьским утром  на окраине Булыгинского леса, что около деревни Хатунка, люди заметили нашу разведку.

 Фашисты стали готовиться к отступлению.  Женщины начали прятать от них своих детей и оставшуюся живность. Но оккупанты стали жечь крестьянские избы в Юрьевке.

Жгли просто  так – из-за жестокости и ненависти.  Если дом не загорался, то бросали в русскую печь ручную гранату.  

А что такое дом с разрушенной печкой в тридцатиградусный мороз?  Люди  обречённо прятались, искали укрытие,  где только могли.

На следующий день в деревню вошло подразделение наших солдат. Они были на лошадях, с ними две подводы.

Анна Ивановна тут же вывела ребят из подвала. Кое-кто из них даже  не смог открыть глаза от яркого дневного света, трёх девчонок стал осматривать какой-то солдат, видимо, фельдшер. Затем обессиленных подростков на подводах увезли в тыл.

Как сложилась их  судьба? Что стало с  другими подростками, которых увезли  в неизвестность фашисты? Об этом в Юрьевке так и не узнали.

Да и не до того было – сразу начали восстанавливать сожжённые дома и разрушенное оккупантами хозяйство.

Представляете, спустя четыре месяца после освобождения от фашистов оставшиеся в деревне женщины, старики и дети начали сеять хлеб для  солдат Красной армии!

История эта, которую передавали из уст в уста юрьевские жители, получила неожиданное продолжение через 40 лет.

В середине 1980-х годов в деревню приехали две немолодые  женщины. Они искали тётю Нюру, которая во время войны их спасла от смерти. Юрьевцы быстро поняли, о ком идёт речь, и рассказали гостям, что Анна Ивановна умерла, прожив без малого 90 лет. Похоронили её на кладбище близ села Спасское. На могилу спасительницы женщины не пошли, спешили на рейсовый автобус, лишь попили чаю со снохой Анны Ивановны - Лидией Петровной Денисовой.

Кстати,  жители  Юрьевки не раз рассказывали, что  после освобождения района от фашистов  Анну Ивановну Денисову несколько раз вызывали на допрос в органы госбезопасности. С ней беседовали, пытались узнать  подробности спасения подростков - как  она смогла их спрятать, кто  помогал ей в этом.

 Говорят, что после  таких бесед сотрудники госбезопасности  попросили  её  меньше рассказывать о спасённых ребятах и продолжать  ждать с войны  своего мужа  - Петра Калинина. 

Но Пётр Васильевич, как и многие жители Юрьевки, не вернулся с фронта – погиб в августе 1943 года. А Анна Ивановна, как и тысячи солдатских вдов, поднимала разрушенное войной хозяйство, а потом ещё не один десяток лет добросовестно трудилась в колхозе.

С того памятного ноября 1941 года прошло больше 80 лет. Уже не осталось в живых свидетелей  тех страшных событий,  а подвиг простой русской женщины Анны Денисовой с риском для жизни спасавшей от фашистского рабства неизвестных мальчишек и девчонок помнят жители Щёкинского района.